Был такой замечательный Борис Фёдорович Поршнев, доктор исторических и философских наук, почётный доктор Клермон-Ферранского университета во Франции, социолог и просто крепкий советский учёный с лысиной, в очках. Интересовали Бориса Фёдоровича две вещи: социалистические революции (в частности, их психология) и древние гоминиды. Имея горсть таких регалий и увлечений, Борис Фёдорович, естественно, занялся изучением Снежных Людей, и пока во Франции случалась очередная революция (68-ый год), Борис Фёдорович писал очерк об этих мохнатых - "Борьба за троглодитов". Там Борис Фёдорович вспомнил историю о том, как Иван Сергеевич Тургенев повстречал Снежного Человека женского пола (о чём свидетельствовала огромная отвисшая грудь) и об оной встречи которой он рассказывал своим французским друзьям - Флоберу и Мопассану. Собственно, крайний из них и написал об этом эпизоде в новелле "Ужас":
"Будучи еще молодым, Тургенев как-то охотился в русском лесу. Он бродил весь день и к вечеру вышел на берег тихой речки. Она струилась под сенью деревьев, вся заросшая травой, глубокая, холодная, чистая. Раздевшись, охотник бросился в нее. Он отдался на волю течения, которое тихо его уносило.
Вдруг чья-то рука дотронулась до его плеча. Тургенев быстро обернулся и увидел страшное существо, которое разглядывало его с жадным любопытством. Оно было похоже не то на женщину, не то на обезьяну. У него было широкое, морщинистое, гримасничающее и смеющееся лицо. Два каких-то мешка, очевидно, груди, болтались спереди; длинные, спутанные волосы, порыжевшие от солнца, обрамляли лицо и развевались за спиной.
Тургенев почувствовал дикий, леденящий страх перед сверхъестественным. Он изо всех сил поплыл к берегу. Но чудовище плыло еще быстрее и с радостным визгом то и дело касалось его шеи, спины и ног. Наконец, молодой человек, обезумевший от страха, добрался до берега и со всех ног пустился бежать по лесу, бросив одежду и ружье.
Страшное существо последовало за ним; оно бежало так же быстро и по-прежнему взвизгивало. Обессиленный беглец уже готов был свалиться, когда прибежал вооруженный кнутом мальчик, пасший стадо коз. Он стал хлестать отвратительного человекоподобного зверя, который пустился наутек, крича от боли. Вскоре это существо, похожее на самку гориллы, исчезло в зарослях".
Но тут Борис Фёдорович, в угоду непогрешимости советских истин, немного преврал (или наоборот понял как оно на самом деле) тем, что оборвал цитату на самом интересном месте, ибо далее Мопассан пишет: «Оказалось, что это была сумасшедшая, жившая в лесу уже свыше 30 лет; ее кормили пастухи. Половину своей жизни она проводила, плавая в реке». Но вот что пишет сам Тургенев об этом в рассказе "Бежин луг":
"Павел встал и взял в руку пустой котельчик.
- Куды ты? - спросил его Федя.
- К реке, водицы зачерпнуть: водицы захотелось испить.
Собаки поднялись и пошли за ним.
- Смотри, не упади в реку! - крикнул ему вслед Илюша.
- Отчего ему упасть? - сказал Федя. - Он остережется.
- Да, остережется. Всяко бывает: он вот нагнется, станет черпать воду, а водяной его за руку схватит да потащит к себе. Станут потом говорить: упал, дескать, малый в воду... А какое упал? Вон-вон, в камыши полез, - прибавил он, прислушиваясь.
- А правда ли, - спросил Костя, - что Акулина-дурочка с тех пор и рехнулась, как в воде побывала?
- С тех пор. Какова теперь! Но а говорят, прежде красавица была. Водяной ее испортил. Знать, не ожидал, что ее скоро вытащут. Вот он ее там у себя, на дне, и испортил.
(Я сам не раз встречал эту Акулину. Покрытая лохмотьями, страшно худая, с черным, как уголь, лицом, помутившимся взором и вечно оскаленными зубами, топчется она по целым часам на одном месте, где-нибудь на дороге, крепко прижав костлявые руки к груди и медленно переваливаясь с ноги на ногу, словно дикий зверь в клетке. Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, и только изредка судорожно хохочет.)
- А говорят, - продолжал Костя, - Акулина оттого в реку и кинулась, что ее полюбовник обманул.
- От того самого».
Вот и думай, что хуже: нежная, волосатая рука Снежной Бабы на упругих ягодицах классика или познавшая всё, после встречи с Водяным, хохотушка. Каким всё таки привлекательным был Иван Сергеевич, завидно.
